Хроники Ехо

Мелифаро пишет:

цитата:

цитата:
Обстоятельства своего детства достопочтимый сэр считает несущественными и распространятся об них не желает…

Я бы ещё понял, если бы досточтимый сэр не желал о чём-то распространяться, но в Вашей трактовке событий такого желания не понимаю. =)

Право же, я рассчитывал отделаться малой кровью, но раз ваш интерес, достопочтимые сэры, столь велик, не могу оставить его без внимания

Скрытый текст

Детство у сэра Элинаро началось, как и у всех людей с того самого момента, когда он был принят на руки повитухи, выйдя из материнского лона. Позитивный характер младенца не замедлил себя проявить. Он радостно сопел, хлопая глазками и пытаясь рассмотреть неясные силуэты и понять, что же такого с ним произошло, и как к этому относится. Повитухе же не понравилось, что младенец оказался молчаливым, и та довольно ощутимо хлопнула новорожденного сэра Ивари по пятой точке, на что очень юный сэр удивленно угукнул и получил еще раз. Обиделся на злобную тетку, несправедливый и жестокий мир и громко заорал, к радости повитухи и своей матери. И вот первые дни после столь знаменательного события, как появление на свет, сэр Элинаро старательно пачкал пеленки, ел, спал, и старался общаться со всеми, кто подходил к колыбели, но учитывая, что говорить он не умел, а ручки-ножки были плотно спеленаты, процесс общения малыша с представителями его семьи заключался в воплях. Чем громче, тем лучше. Так уж странно был устроен этот мир. Хочешь есть? Порешь – накормят. Хочешь спать непременно на руках у прогуливающейся по дому мамочки – надо орать, как только тебя положат в колыбель. В общем, освоив нехитрую науку магии младенческого ора, Элинаро сделал первый, путь еще и неосознанный шаг к постижению искусства манипуляции людьми.
Последующие дни, постепенно складывающиеся в годы, этот навык манипуляции Элинаро успешно, или не успешно, развивал. Изничтожал цветы на клумбах, даря букеты бабушкам и соседским девчонкам, постигая приемы нехитрых чар обаяния. Для укрепления этих же чар, использовались и запасы сладостей из буфета, пропажа которых почему-то всегда обнаруживалась родителями, и, трехлетнему Элинаро пытались объяснить, что подобные поступки, конечно, вызывают к нему симпатию всяких посторонних девочек и бабушек, но уменьшают степень родительской радости от воспитания сына. Уроки и нотации, разумеется, шли впрок, и Элинаро понял, что:
А) цветы надо рвать избирательно, и лучше в соседском саду,
Б) Конфеты для друзей лучше не таскать из буфета, а просить у бабушки, потом у дедушки, потом у мамы на карманные расходы. При случае можно было удачно шантажировать старшую сестру, пока та крутила роман с молодым человеком, который категорически не нравился родителям, и полученные средства вкладывать в такой ценный дар, как личное обаяние и репутация «самого очаровательного ребенка в квартале».
Как ни странно, азы магии будущий магистр, постигал во дворе соседского дома, где играл в куличики со своей подружкой, пока мама пила камру и сплетничала на террасе дома с тетей Диаллой. Дамы периодически делились друг с другом кухонными секретами, различными заклинаниями для разного рода подтяжек-утяжек кожи, ну а дети все это слушали, кое-что запоминали, к счастью для себя перевирали половину заклинания, пытаясь произнести его, и все же понимали, что без магии в этом мире жить практически невозможно. Даже в песчаной архитектуре, как оказалось, без магии удавалось построить разве что маленькую башенку, зато зная пару заклинаний, и поколдовав над картинкой из газеты, можно было в пару минут возвести из песка макет королевского дворца. Обаятельного мальчишку, дружившего со всей детворой квартала, все охотно учили разным забавным и полезным вещицам: как отвести глаза на мгновение, и проскользнуть домой, мимо ожидающего в гостиной отца, как наложить чары на табурет сестры, чтобы он решил сплясать за обедом, или вырастить на носу любимой сестренки, накануне свадьбы огромный прыщик, да такой, что даже городской лекарь с трудом справился с наложенными чарами. В общем, как любой будущий магистр, Элинаро стал осваивать магические премудрости лет с пяти, к школе уже считаясь ребенком «очень способным и подающим большие надежды, но, к сожалению ленивым и несколько сумасбродным»
Школьные премудрости Элинаро постигал избирательно. Практическую магию почитал любимым предметом, а вот географию посещал крайне редко, да и то, чтобы использовать на учителе импровизированный магический прием 77,7 ступени белой магии, после которого не только у Элинаро в табеле все отметки стали исключительно хорошими, но и все одноклассники могли радоваться щедрости учителя. Правда, не долго. Пока эти чары не были применены к главе сего учебного заведения, но, увы, и ах, неудачно. В те далекие времена, маги ворожили, кто во что горазд, в том числе и в воспитательных целях. Но десятилетний Элинаро был столь напуган возможным возмездием директора школы, что вместо того, чтобы ожидать наказания, замутил такой коктейль из чар, что навеки вечные стал бы школьной легендой, если бы от школы осталось что-то большее, чем груды строительного мусора. Итак, на семейном совете было принято решение найти для мальчика наставника строгого, сурового и столь сильного, чтобы у него помимо строгости и суровости хватало сил и знаний случайно не умереть в процессе общения с обаятельным учеником.
Родители называли это «пристроить сына», сам же Элинаро почитал такой шаг предательством с их стороны, но иного выбора, чем стать послушником ордена Медного зеркала, и мальчиком на побегушках у всего ордена вообщем и великого магистра в частности – у юного сэра Ивари не было. Следующие лет сто прошли в верном и преданном служении ордену, и глубоком изучении хитросплетений магии, чтобы постичь те чары, которые собственно и не давали Элинаро возможности служить хоть как-то иначе, чем верно и преданно. Волею наставников, сэр Ивари вынужден был старательно учить всякую занудную фигню, вроде «десяти тысяч специй, облагораживающих вкус камры» и «теорию приема родов у самки менкала», до практики, к счастью дело не дошло. Но, тем не менее, зла на сурового мага (того самого, который великий магистр), он не затаил, будучи человеком оптимистичным и позитивно воспринимающим мир. Просто старый магистр однажды взял и умер. Исключительно сам, в своей постели. Лег спать и не проснулся. Ну а то, что не проснулся он, потому что обезвоженные мумии просыпаются лишь только под чарами злобных магов, желающих захватить мир, а в ордене Медного Зеркала таковых не было.
И не нужно смотреть подозрительно в сторону сэра Ивари. Он тут совершеннейше ни при чем.
Как ни странно, с тех пор ордену Медного зеркала как-то не везло с великими магистрами. За полсотни лет сменилось целых три штуки, но то ли магистры оказались хлипкие, то ли мода пошла умирать в расцвете лет, но орден стал постепенно угасать, и какое-то время, существуя без магистра, был крайне демократичным по своему устройству, и более напоминал коммуну хиппи, с которой, много позже, будучи уже мертвым, и погуляв по мирам, сэр Элинаро смог сопоставить события тез времен.
В общем-то, и магистром юный волшебник стал без каких-то там интриг и коварных планов, по устранению своих соперников. Почти все его любили, кто не любил – уважали, а те, кто находил причины не уважать улыбчивого приветливого мага, все же считались с его силами и мнением. В общем, однажды сэра Ивари попросили стать магистром ордена, потому что кому-то надо было в качестве такового, отправиться в столицу, по приглашению от правящего монарха тех далеких времен.
Ничего особенного на встрече с магистрами других орденов и правителем не было. Король посмотрел на Элинаро, Элинаро посмотрел на короля и только убедился в том, в чем никогда и не сомневался, короли – тоже люди, даже если и нелюди. Познакомился с толпой других магистров, подивился тому, что меж ними, оказывается, принято соперничать и враждовать, и как человек молодой, решил не делать пацифистических революций, а радостно и с интересом включился в эту веселую магистерскую грызню, ухитрившись найти себе и друзей и врагов, заручиться поддержкой пары орденов, настроить против своего ордена – десяток других. В общем, вел себя как все магистры своего времени, не выделяясь на фоне гениальных чародеев ни сколь-нибудь прекрасной внешностью, достойной упоминаний в хрониках, ни какой-то чересчур оригинальной магией, чтобы и ее упоминали отдельно. Все умели летать, и сэр Ивари умел. Дождь наслать, или цунами устроить – и это не проблема. Всякие приворотности – тоже ерунда, потому что и блокировки на действие ментальной магии знали все. Так что в магистерскую жизнь своей эпохи Элинаро вписался органично, став полноценным главой своего ордена.
К счастью, благодаря столь замечательному склерозу, развившемуся после смерти, сэр Ивари не может вспомнить десятой доли вышеизложенных событий своей юности, разве что смутно вспоминаются моменты яркие: утрата невинности в объятьях юной красотки, первое похмелье, заставившее выучить Иваро опохмельные чары, первая влюбленность…
Однако же, если уважаемого сэра Мелифаро интересуют даже такие детали юношеских лет скромного призрака, то, разумеется, мне придется переступить через свою скромность, и стеснительность, не позволившие ранее занимать внимание администрации столь несущественными деталями юности сэра Элинаро.

Итак, сэр Элинаро стал магистром, и сал управлять своим орденом, стараясь уделять этому скучному занятию ровно столько времени, сколько было минимально необходимо, чтобы отбиваться от врагов ордена, принимать друзей, устраивая по этому случаю затяжные празднества, самому посещать друзей, а то и врагов, правда в последнем случае это уже являлось дипломатической миссией, а не дружеским визитом. Регалии магистра не столько радовали сэра Элинаро, сколько тяготили всякой ненужной ответственностью, а потому с каждым годом магистр становился все менее позитивным, и даже стал порой испытывать что-то отдаленно напоминающее депрессию. Чтобы развеяться, стал отлучаться из замка, где располагался орден, портить девушек в ближайшем городке, да гулять по кабакам и тавернам, спуская казну ордена. И то и другое получалось так себе. Девушки охотно позволяли себя портить, не слишком то протестуя ухаживаниям магистра вполне приличного ордена, нищим орден Медного зеркала тоже назвать было сложно, так что пропить казну в одиночку даже для дружелюбного магистра было сложно. Тем более сложно, что друзья, заведенные в тавернах находили повод угостить приятного собеседника кружкой осского аша, а то и не одной.

Мелифаро пишет:

цитата:

цитата:
В один момент, все люди, все записи, все необширные земли, принадлежащие Медному Зеркалу, оказались стерты с лица Мира, оставив после только дух верховного магистра, с оптимизмом взирающего на будущее.

Вах! *аж привстал, распираемый любопытством* А вот с этого места поподробнее! Как это так - в один момент? Почему? Зачем? Отчего? А главное - куда глядели все остальные, когда такие беспорядки вокруг творятся?! =)

Да, каюсь, в мире полном более ярких чудес я посчитал этот период жизни незначительным. Исправляю свою ошибку.

Скрытый текст

Годы управления орденом оказались для сэра Ивари еще более скучными и недостойными упоминаний. Пропить орден не удалось. Умереть, как его предшественники пока тоже не получалось, заниматься магическим самосовершенствованием периодически надоедало, сидеть с умным видом на собраниях членов ордена – утомляло. Собственно от скуки, сэр Иваро и решил собрать воедино всю магическую мощь всех членов своего ордена. У этой идеи, конечно нашлись противники – трусы и рохли, но большинство магов идею своего магистра поддержали, уверенные, что как и большинство идей главы ордена, очередная – дело стоящее.
Как известно, вместе колдовать несравнимо легче, а когда колдуют сотни две отменных магов – так и ворожба идет просто сказочная. Целью ее было создать вокруг замка, где располагался орден непроницаемый защитный купол, а потом с компанией особенно талантливых пироманьяков проверить купол на прочность. Но увы, в какой-то момент ворожбы, у сэра Иваро зачесался нос. Да столь нестерпимо, что магистр не удержался и чихнул.
Увы, чих этот, да еще в момент выплеска сильнейших магических чар усилился невероятно и по всей зоне планируемого купола, структура которого уже почти была завершена прокатилась воздушная волна огромной мощности, сравнимая разве что с ураганом, лишенным свободы . Смело не только замок, но и окрестные деревушки, на месте лесов, полей, пологих холмов образовалась глубокая воронка, с разнесенными по краям, все еще удерживавшимся границами, тающего без магической подпитки, купола.
А сэр Элинаро, пребывая в легком шоке, взирал сверху на все это безобразие, раздумывая, стоит ли ему огорчаться, или лучше найти во всем случившемся хорошие стороны. Огорчиться у призрака не получилось, при всем старании, и после пяти-шести попыток, сэр Ивари оставил это занятие, с интересом наблюдая, как земля, уже не удерживаемая, рассеивающимися стенами купола, стекает в центр воронки, заполняя ее более-менее равномерно.
Когда же, испуганные грохотом, жители соседнего городка, сопровождаемые любопытными магами, решившими посмотреть, что это за ворожбу устроили соседи, добрались до границ земель, принадлежавших ордену, ничего кроме земли там не было. Со временем на этом месте, на почве рыхлой и удобренной не одной тысячей человеческих тел вырос приятный лесок, после ставший приличным лесом, а к нынешним временам и вовсе непроходимой чащей.
Около недели со дня своей смерти Элинаро, как и положено порядочному призраку, провел на месте своей гибели – то есть на качественно удобренном магическим катаклизмом поле, где раньше была резиденция ордена Медного зеркала. Однако, быть порядочным призраком оказалось еще тоскливее, чем быть порядочным человеком, посему сэр Ивари очень скоро забыл, что ему следует находиться на месте своей гибели и направился в ближайший город. Увы, даже привыкшие к чудесам жители, не смогли оценить обаяния призрака, встречая его появление воплями ужаса или - что просто немыслимо! – изгоняющими заклинаниями. Разумеется, Элинаро обиделся. Нет, смерть совсем не испортила его характер, но когда маг-недоучка, младший магистр какого то захудало ордена, который, по мнению Ивари, и в подметки не годился послушникам из родного, но уже такого мертвого Медного зеркала, пытается совершенно дилетантски тебя изгнать! О, сэр Ивари был зол! Еще больше он разозлился, поняв, что прежних сил в призрачном состоянии у него нет. А раз нет способа решить спор цивилизованно (то есть магически) древний инстинкт подсказал выход. Конечно, вульгарный мордобой не был тем, что ценил Элинаро при жизни, но все меняется. Сэр Ивари храбро бросился на врага и… понял, что теперь у него есть тело. То есть не совсем есть и не совсем у него, но это все равно лучше, чем ничего, так ведь?
Бедного младшего магистра Элинаро отпустил примерно через три дня, когда обнаружил, что менять тела не только легко, но и невероятно весело. Эпопея с скачками из тела в тело закончилась когда однажды, поведя свое временное обиталище в место подвального типа и гигиенического назначение, сэр Ивари обнаружил себя в очень странном месте со множеством дверей. Как существо любопытное, Элинаро тут же вошел в одну из них, обнаружив за ней странное место, населенное очень милыми зеленошерстыми существами. Это был первый среди многих и многих (сам Ивари насчитал около 108ми) миров, в которых призрак побывал за время этого долгого путешествия.
Вопреки ожиданиям, никаких особенных умений и возможностей в своей затянувшейся прогулки, Элинаро не приобрел. Должно быть, в этом есть какой то перст судьбы, указывающий на то, что каждый получает то, что желает – желания обрести небывалое могущество у бывшего магистра никогда не было, в отличии от подавляющего большинства его коллег. Элинаро Ивари хотел, чтоб ему было хорошо и весело. Ему и было. И призрачное состояние нисколько этому не мешало, со временем Ивари начал находить в этом своеобразный шарм.

Мелифаро пишет:

цитата:

И зачем же он вернулся? Простое любопытство? Да полноте! С каких это пор бывшие верховные магистры даже всяких не сильно амбициозных орденов возвращаются куда-либо просто из любопытства?

Никаких тайн, просто Ивари убежден, что если перед тобой дверь – ее надо открыть, а уж куда она ведет – это дело десятое. Поэтому эпохальное возвращение на родину носило исключительно случайный характер.

Ответил ли я на ваши вопросы, достопочтенные сэры?